ммм...
Сложности семейной жизни или треклятая встреча на набережной …

Негде котику издохти, а придётся. © К.Хабенский «Час пик»

Алексей, как мужчина глубоко порядочный, уходил тихо и с достоинством. По крайней мере, он пытался так делать всегда. Шесть разваленных браков были тому доказательством. С женщинами, как и с деньгами, он любил порядок. Деньги отдельно, бабы от них – тоже. Увы и ах, его последняя «боевая» скво, с которой он был связан работой, а позже и совместной личной жизнью, мнения его не разделяла, от чего и пыталась теперь сделать из него законченного подонка в глазах множества сослуживцев. Последние слова были сказаны, куцый и изрядно потёртый саквояжик собран, дети тоскливо жались к тёмной стенке, боясь дать бусю в небритую щёчку папе на прощание, глаза теперь уже бывшей жены метали молнии, но было слишком поздно. Ламент мог простить много чего, только не ограничений на доступ к телу. Он перестал ей покупать на базаре творог со сметанкой, от чего её щОке впали, и уже как следствие, поплыла мозговая кость, а следом и гендерная привязка. Мужики перестали её возбуждать, а Ламенту уже надоели её бесконечные эксперименты с двумя и более дамами в постели. Он порядком выдохся от всей этой чехарды бесконечных проституток, сделавшей их постель проходным двором, нервная система и наидостойнейшие гены требовали моногамии и порядочности, сказывалось благородное происхождение и достойное воспитание.
На улице Ламента поджидала с машиной его старая подруга, к слову сказать, одна из немногих не верившая и слову его бывшей принцесски, лишь умело умеющей раздувать свои уже далеко не возбуждающие щОки на Новостной Ленте Ордена, загнанного видимо уже совсем навеки под женский каблук. А женщин наш герой признавал исключительно снизу, и никак не иначе.
Кцинка с нескрываемым цинизмом осмотрела вышедшего из подъезда и потупившего было взор Ламента с ног до головы, потом обратно и затем вымолвила:
– Ну и чиво теперь, опять за Московской пропиской, или таки к нам в кибуц передохнуть, не?
– На чём машинку катаешь, на 92? – вопросил Ламент, сделав вид, что не услышал вопроса.
– Лёшенька, ты часом не из наших? – Кцина пристально уставилась ему в глаза, чуть позже, улыбаясь, добавила, – А, ну к чёрту, какой там … шестой раз, поди, а всё с тем же саквояжиком.
До этого казалось непричастный ко всему кот, скорчил Ламенту гримасу, отчего у последнего заныли зубы.
– Да не ссы, малыш, всё будет тип-топ, сестричка тебя как всегда вытащит! – Леопольдовна любя похлопала Лёшика по плечу, от чего тот закашлялся.
Они сели в машину, кот как всегда на переднее сидение, Алёшенька сиротливо сзади, поставив саквояжик на свои тощие коленки. Кцина, лишь изредка поглядывая через зеркало на начинавшего дремать Алексея, тактично молчала. Пусть поспит …
А Алексею уже снился Орден света, работа до кровавых мозолей на попе, Шершельфина в сияющих доспехах и он, преклонивши колено, принимает очередную благодарность, переданную лично Мусорчегом. Всплакнулось. Верховный долго не хотел его отпускать, не нацеловавшись вдоволь и в засос. Молодые стажёрки, во главе с самой порядочной и честной из них – Кето, смотрели на него с нескрываемым восхищением. Ламент ликовал, а приятно шершавый язык Верховного так и лез в нёбо, обещая неземное блаженство оральных ласк. Алёша в ужасе проснулся, и вскрикнул от неожиданности, мерзкий кот уличного мага вовсю его лобызал.
– Брысь мерзость! – Ламент с трудом откинул от впавшей груди тяжёлое животное. То и не пыталось сопротивляться, ничуть не смущаясь, лишь обиженно мяукнуло и, разложившись на высокой спинке переднего сидения, уперлось задней лапой в обшитую кожей крышу Gran-Torino 72 года выпуска. После чего начало усилено вымывать розовым язычком своё хозяйство, от созерцания чего Ламента чуть не вывернуло.
– Смотрю, ты уже почти вновь в строю, милый братец, – Кцинка довольно усмехнулась ему, и пристально уставилась прямо на него. Глаза её вдруг начали расти, Алексей хотел ей сказать, что надо смотреть на дорогу, но язык от чего-то прилип к нёбу и совсем не слушался. Зазвучали слова древнего языка, часть из них Алексей понимал – это была латынь и что-то на древнем Арамейском. У кота шерсть встала дыбом, но, тем не менее, он также не отводил от Ламента своего взора. Кот улыбался, и быстро перебирая чётки, что-то тоже начитывал, экс-паладин готов был в этом поклясться. А затем чётки в лапах кота совсем ускорились, он уже не различал отдельных элементов … всё завертелось в голове, и он вновь провалился в забытье …
Они долго ехали и таки приехали. Это была новая формация – нового типа город, социальная сеть, как обещали в проспектах, наивысшего уровня. И Алексей, так яростно желавший нести свет людям, возликовал в душе. Вот он – новый Эдем! Как назло одновременно его глазам, как и мыслям о райских кущах, предстала наспех приколоченная к покосившемуся забору табличка. На ней жирными и чёрными буквами была выведено: «Деман-Цыти». Надпись была перечеркнута тонкой красной линией и снизу подписано: «Демонс-Сити, нубы. Торман Леся».

By D_FEJ (продолжение следует)

и такое бывает))
Сложности семейной жизни или треклятая встреча на набережной …

Негде котику издохти, а придётся. © К.Хабенский «Час пик»

Алексей, как мужчина глубоко порядочный, уходил тихо и с достоинством. По крайней мере, он пытался так делать всегда. Шесть разваленных браков были тому доказательством. С женщинами, как и с деньгами, он любил порядок. Деньги отдельно, бабы от них – тоже. Увы и ах, его последняя «боевая» скво, с которой он был связан работой, а позже и совместной личной жизнью, мнения его не разделяла, от чего и пыталась теперь сделать из него законченного подонка в глазах множества сослуживцев. Последние слова были сказаны, куцый и изрядно потёртый саквояжик собран, дети тоскливо жались к тёмной стенке, боясь дать бусю в небритую щёчку папе на прощание, глаза теперь уже бывшей жены метали молнии, но было слишком поздно. Ламент мог простить много чего, только не ограничений на доступ к телу. Он перестал ей покупать на базаре творог со сметанкой, от чего её щОке впали, и уже как следствие, поплыла мозговая кость, а следом и гендерная привязка. Мужики перестали её возбуждать, а Ламенту уже надоели её бесконечные эксперименты с двумя и более дамами в постели. Он порядком выдохся от всей этой чехарды бесконечных проституток, сделавшей их постель проходным двором, нервная система и наидостойнейшие гены требовали моногамии и порядочности, сказывалось благородное происхождение и достойное воспитание.
На улице Ламента поджидала с машиной его старая подруга, к слову сказать, одна из немногих не верившая и слову его бывшей принцесски, лишь умело умеющей раздувать свои уже далеко не возбуждающие щОки на Новостной Ленте Ордена, загнанного видимо уже совсем навеки под женский каблук. А женщин наш герой признавал исключительно снизу, и никак не иначе.
Кцинка с нескрываемым цинизмом осмотрела вышедшего из подъезда и потупившего было взор Ламента с ног до головы, потом обратно и затем вымолвила:
– Ну и чиво теперь, опять за Московской пропиской, или таки к нам в кибуц передохнуть, не?
– На чём машинку катаешь, на 92? – вопросил Ламент, сделав вид, что не услышал вопроса.
– Лёшенька, ты часом не из наших? – Кцина пристально уставилась ему в глаза, чуть позже, улыбаясь, добавила, – А, ну к чёрту, какой там … шестой раз, поди, а всё с тем же саквояжиком.
До этого казалось непричастный ко всему кот, скорчил Ламенту гримасу, отчего у последнего заныли зубы.
– Да не ссы, малыш, всё будет тип-топ, сестричка тебя как всегда вытащит! – Леопольдовна любя похлопала Лёшика по плечу, от чего тот закашлялся.
Они сели в машину, кот как всегда на переднее сидение, Алёшенька сиротливо сзади, поставив саквояжик на свои тощие коленки. Кцина, лишь изредка поглядывая через зеркало на начинавшего дремать Алексея, тактично молчала. Пусть поспит …
А Алексею уже снился Орден света, работа до кровавых мозолей на попе, Шершельфина в сияющих доспехах и он, преклонивши колено, принимает очередную благодарность, переданную лично Мусорчегом. Всплакнулось. Верховный долго не хотел его отпускать, не нацеловавшись вдоволь и в засос. Молодые стажёрки, во главе с самой порядочной и честной из них – Кето, смотрели на него с нескрываемым восхищением. Ламент ликовал, а приятно шершавый язык Верховного так и лез в нёбо, обещая неземное блаженство оральных ласк. Алёша в ужасе проснулся, и вскрикнул от неожиданности, мерзкий кот уличного мага вовсю его лобызал.
– Брысь мерзость! – Ламент с трудом откинул от впавшей груди тяжёлое животное. То и не пыталось сопротивляться, ничуть не смущаясь, лишь обиженно мяукнуло и, разложившись на высокой спинке переднего сидения, уперлось задней лапой в обшитую кожей крышу Gran-Torino 72 года выпуска. После чего начало усилено вымывать розовым язычком своё хозяйство, от созерцания чего Ламента чуть не вывернуло.
– Смотрю, ты уже почти вновь в строю, милый братец, – Кцинка довольно усмехнулась ему, и пристально уставилась прямо на него. Глаза её вдруг начали расти, Алексей хотел ей сказать, что надо смотреть на дорогу, но язык от чего-то прилип к нёбу и совсем не слушался. Зазвучали слова древнего языка, часть из них Алексей понимал – это была латынь и что-то на древнем Арамейском. У кота шерсть встала дыбом, но, тем не менее, он также не отводил от Ламента своего взора. Кот улыбался, и быстро перебирая чётки, что-то тоже начитывал, экс-паладин готов был в этом поклясться. А затем чётки в лапах кота совсем ускорились, он уже не различал отдельных элементов … всё завертелось в голове, и он вновь провалился в забытье …
Они долго ехали и таки приехали. Это была новая формация – нового типа город, социальная сеть, как обещали в проспектах, наивысшего уровня. И Алексей, так яростно желавший нести свет людям, возликовал в душе. Вот он – новый Эдем! Как назло одновременно его глазам, как и мыслям о райских кущах, предстала наспех приколоченная к покосившемуся забору табличка. На ней жирными и чёрными буквами была выведено: «Деман-Цыти». Надпись была перечеркнута тонкой красной линией и снизу подписано: «Демонс-Сити, нубы. Торман Леся».

By D_FEJ (продолжение следует)

не забыть попросить фото бск
Фейнхир [10] (10.07.09 16:44)
ПРОДОЛЖЕНИЕ:
В это же время в другой, более элитарной, части города ...

– Раз, раз … раз, два, три! – новый набор УЗТМ старательно печатал шаг на плацу. БСК стоял рядом с трибуной и, ловя отразившееся эхо идеально протёмными ушами, кайфовал от стереоэффекта создаваемого несравнимыми ни с чем звуками строевого шага. Шерстяной килт приятно трепыхался по ветру, освежая свежими воздушными струями причинное место. Заметив внимание высокого начальства, ведущий строй молодой стажёр заревел: «Шире шаг, недоноски! Нога поднимается на 15-20 сантиметров». БСК одобрительно закивал. Рядом стоящий волынщик старался изо всех сил. С недавних пор волынка была признана бесспорно лучшим духовым инструментом тёмных.
Высокородный торман размышлял. На границе с Ангел-Сити становилось беспокойно – в тамошней лесополосе появился непонятный подвид говорящих обезьян, а с недавних пор в столице участились случаи дерзких разводок на кроно-шекели честных Граждан Тёмных земель, при чём применяемые схемы лохотронов требовали тщательного расследования, ввиду их массового, а не единичного воздействия. Странно, но прочую серую шушеру, новоявленный Робин-Гуд не трогал, безошибочно выделяя из общей массы протёмных и сочувствующих им граждан. Удивительным ещё казалось то, что практически во всех сводках фигурировала молодая особа с принепременно сопровождавшим её жуткого вида котом, поведение которого в общественных местах также вызывало недоумение и возмущение истинно Тёмных граждан.
Вот так значит, БСК стоял, слушал марш, исполняемый волынкой, и задавался, пожалуй, самым знаменитым вопросом всех времён и народов «Что делать?». От этих мыслей лоб его морщился, помимо чего жутко страшась приезда ведомственной проверки, осуществляемой Тёмной гвардией, веко правого глаза заходилось нервным тиком. Видя такую реакцию, волынщик старался ещё больше и держался на плацу непонятно ещё каким чудом. БСК размышлял: к Лесе идти не хотелось, могла послать, причём далеко. Как всегда оставался только Лаки-Лаки. Но он без «наливай» мог послать почти туда же, или того хуже – в Чили. Зарплата обещала быть ещё не скоро, на Армадеусе так не вовремя обнаружилась недостача. Сделав отмашку, занятие затянулось минут на пятнадцать, БСК задвинул в сторону местного ночника. Курсанты строем направляющиеся в казармы были в ужасе, видя направление движения БСК. О внезапных ночных проверках и построениях начальства, особенно на подпитии, ходили жуткие легенды. Ночка обещала быть ещё той …

By D_FEJ (продолжение следует)

крестика жааалкооо...
Журналистика – это как делать волшебство. Для одних ручка – сказочное перо, для вторых средство к существованию. Есть ещё одна категория. Для них – это хрупкий стеклянный предмет, неровен час – руки порежешь. Но это уже другая пословица … © неправда

Светало. Вставать было лениво, как может быть лениво, пока ещё не разбил тридцатник. Ну да, старикам только не спится, подумалось малышу Ферги. И тут же нехорошим словом вспомнился Ранд. Назвал Журами, каков мерзавец! От таких мыслей яйца невыносимо зачесались! Правая рука привычно взялась за работу. Закончив и кое-как натянув майку через голову, Ферги босиком прошлёпал на кухню, тапки он не признавал, всем говорил – так удобней. Да и как иначе, когда в них постоянно ссал кот. Та ещё тварь. Но наш хироу не унывал …
– Мамусик, чё пожрать! – раздался с кухни голос вечного студента.
– Ферги милый, возьми там дранички на сковородке, только иди, умойся сначала, – раздался голос матери из другой части дома.
– Хорошо!
Ферги громко протопал в ванную и включил кран. Затем на цыпочках прокрался на кухню и теми же руками приподнял крышку. Последняя предательски звякнула о край сковороды, этот факт, тем не менее, не остановил нашего героя. Давясь вкуснейшей в мире материнской стряпнёй, Ферги задумался о планах на день. В институт идти совсем не хотелось.
– Мам, мама!.. Я сегодня в институт не иду, дома поработаю, - через набитый рот попытался сказать Фергард.
– А что, отменили занятия, моя рыжулька?
– Неа, у нас сегодня день курсового проектирования. Буду дома работать. И это … мам, ну не называй меня так. Я же просил! – Ферги сделал вид, что злится.
Накидав ещё теплых драников в тарелку, малыш открыл второй рукой холодильник, взять сметанки, при этом ногой пришлось отпихивать кота. Такое отношение кот к себе не терпел, он вообще не признавал Фергюнсона младшего за человека и оказывал тому яростное сопротивление. Балансируя на одной ноге, в одной руке банка сметаны в другой драники, Ферги попытался захлопнуть ногой холодильник и дать пыра коту. Не вышло, при этом кот таки цапнул Фергюнсона младшего за ногу. Случился маленький бамсик …
– Б**, ****** карась! – рот Фергюнсона младшего изрыгал проклятия на голову несчастного животного. Мама была в лёгком в шоке. Даже бабушка из дальней комнаты, до того момента, уже как месяц безучастная абсолютно ко всему изрекла: «Мальчика определённо пора женить. Я всегда говорила, что все эти интернеты плохо влияют на психику и неокрепшие умы!»
Сметана была потеряна для общества, но не для кота! Малыш Ферги был в ярости, его мама в кратковременном рауше, а для самой бабушки казалось, что до этого уже поникшие звуки её жизни заиграли новыми аккордами. От бабушкиной сентенции мама пришла в себя, и, оценив её прозорливость начала причитать … всё до одного, как говорится, – Да сколько мне ещё терпеть, сынок, я уже не молодая, а тебе через пяток лет четвёртый десяток разбивать … ни денег в доме, ни внуков! А мне уже надоело, пусть молодая надрывается, место есть ведь! Пожалел бы меня!
Ферги, отчаявшись поймать кота, торопливо убирал остатки сметаны с пола, нещадно при этом резался и тихо матерился себе под нос: «Ну, Ранд, ну сука … не прощу!», «И ещё эти тролли!»
Когда младшенький наконец-то сел за рабочий стол, а сел он за него без малого только часа через полтора, он был зол, как некогда! Уши горели, мать их таки накрутила. С болью, приоткрыв крышку ноута, привычно быстрыми и отточенными движениями пароль на Сталках набрать с первого захода не получилось. Пальцы невыносимо саднили от порезов. Кот спрятался у бабули на руках, и старая перечница теперь целый день будет зудеть на пару с маменькой, а позже к ним присоединится и отец, о том, какая у Гликманых хорошая девочка, а Рая у Шниперсонов таки вообще глаз не отвести.
В это же самое время, в совсем другом месте, приятного вида мужчина отчаянно чихал раз за разом. Удивлённая тому секретарша, знавшая, что её шеф ведёт активный образ жизни – недоумевала. Но господин он-лайн гвардеец знал тому причину. Начиналась война. Так нужная проекту теперь. Краткосрочная и победоносная. У амбициозных выскочек и сопляков не было и шанса. Довольный собой он набрал мало кому известный номер. По обе стороны провода молчали. С другого конца через некоторое время раздался многим известный и порядком забытый голос: «Если не сможешь выиграть честно …»
За окном тринадцатого этажа раздался скрежет, Ранд резко развернулся, но уже ничего не увидел. В это же время, Поул_Фокс, снимая с Крестега страховочные ремни выпытывал, – Ну, что там, что-нибудь услышал?
Слегка ошалелый Крестег, схватив Фокса за грудки, всё шептал не ослабляя хватки одну и ту же фразу – Ты не поверишь, не ... этого не может быть!

правда?
Однажды гвардеец сидел на берегу и ловил на удочку рыбу. Поклёвки не было, настроения тоже. Редкие, в то хмурое утро, форумные прохожие не приставали к Ранду с разного рода вопросами. Уже были научены. Ответы тёмного гвардейца зачастую не давали ясности, а лишь порождали череду следующих, никому не нужных вопросов и сумбура в умах. Формальности им всегда соблюдались, а вопрошающие выглядели при этом глупо, что им быстро надоедало по понятным причинам. Таким образом, эти нубы достаточно быстро переходили в разряд около-шастающих первона***.
Ну, таки ладно. Сидел себе гвардеец, сидел и от нечего делать, припустив по щиколотку ноги в воду, созерцая при этом окрестные виды. Хвост его с великолепным розовым бантиком на кисточке, как обычно, самопроизвольно отгонял назойливых мух. Надо заметить, гвардеец следил за собой, всё же общественно значимая фигура, как никак. Хотя розовый бантик и был откровенным пижонством, но чего уж греха таить, любил Ранд внимание, а данный гаджет привлекал местных Мяфок особо.
И тут он слегка опешил оттого, чего ранее не заметил. На противоположном берегу, дерзкая обезьяна баламутила воду. Распластавшись на ветвях дерева, свисающих к водной глади и свесив туда свои конечности, она с особым, как ему показалось, цинизмом плюхала ими по воде.
Вот же мерзавка, вот кто мне всю рыбу разогнал, подумал гвардеец и слегка зардевшись от негодования, набрал побольше воздуха в лёгкие и заорал:

– Алё гараж! Эй, на том берегу слышите меня?!
Обезьяна, словно назло, заработала конечностями ещё активнее.
– Э-ге-гей! Страна глухих?! Слышно меня! – Ранд ещё больше заводился. Обезьяна, прекратив баламутить воду, тем не менее, оставив свои конечности в ней, повернула голову к Ранду и, скорчив ему гримасу, выдала – Сам ты гей, чего орёшь, чай не в лесу!
Рядом с Рандом начала образовываться группка зевак. Таких есть у нас всегда и везде. Они с интересом наблюдали за начинающейся перебранкой, ибо в проекте на тот момент была совсем скука. Хаотов было мало, днями рыться в земле и каменоломнях – порядком поднадоело, а Тёма со Светой всё больше не ссорились и ругались, а пили на многочисленных сходках, да занимались почкованием. Боги тоже почти уже покинули этот мир, и он – этот мир, постепенно превращался в серенькую утопию, что не могло не радовать других божков, но было совершенно до фонаря местному населению. Всех всё более-менее устраивало.
Таки вот, я отвлёкся от наших героев.
– Ты чего воду баламутишь, примат?! – хвост гвардейца аж задрожал от негодования, – Ты, что не видишь, я ведь здесь рыбу ловлю! Зачем же мешать?
– Слышь, ты меня на слышь не бери, фильтруй базар, а за примата ответишь ещё! – дерзкая обезьяна, повиснув на своём хвосте, стала корчить Ранду мерзкие рожи и непристойными жестами дала ему понять, что клала на него и его рыбалку.
– Хорошо … давай по делу. Я тут рыбу ловлю, ты без всякой на то пользы для себя и окружающих, мне мешаешь. Не могла бы ты где-нибудь в другом месте резвиться? – вопросил гвардеец.
– А что мне за это будет? – тут же среагировала обезьяна, указав на свой меркантильный интерес. В уже толпе зевак, собравшейся возле Ранда, одобрительно загудели.
– Лучше молись, чтобы тебе за это ничего не будет!
– Экий ты братец скорый на расправу … я может тут сверхважную и опасную миссию выполняю.
– Это какую такую, интересно знать? Ну, какую ещё глупая обезьяна может важную миссию выполнять? Разве что храм строить.
На что обезьяна без лишних слов показала гвардейцу и разросшейся толпе напротив волосатый зад, и смачно пошлепав по нему, а затем, цинично сплюнув в сторону Ранда, глубокомысленно изрекла, – Ну что я тут буду перед гоями распинаться? Откуда вам знать, что я своими движениями способствую выравниванию электрических потенциалов между землёй, водой и деревом, что в свою очередь обеспечивает безопасность самого дерева и окружающей его экосистемы, фауны, то бишь меня конкретно, от грозовой активности.
Народ во главе с гвардейцев слегка при**** от таких научных познаний примата. Послышались одобрительные возгласы, смешки и пока ещё тихие, но совсем не к месту и времени, требования справедливости, Дня утиля и 200% опыта на День защиты детей.
Гвардеец был в ярости. Будучи обыкновенным критером, он не был в состоянии вторгнуться в приватность обезьяны через воду и размазать её по дереву, ибо таки не умел плавать. На его родине песка было много, а воды мало. Это был первый раз, когда он позавидовал посоху Вритры, который последний пользовал не только для кастов в бою, а и для усмирения форумных бунтов. Мечи в данной ситуации не рулили. Вспомнился нехорошими словами Кай. Даже у Рулена был боевой цеп кошатника. Таки не ценят меня, подумалось гвардейцу …
Обезьяна, видя заминку в действиях гвардейца, распоясывалась ещё больше – Что, умник! Это тебе не на Голден-телеком бочки катить и беспредельные цены в Берёзке отмазывать!
Запахло кровью. Народ полез за пазухи. Обезьяна, чувствуя полную безнаказанность начала кидать в толпу экскременты, но после приезда патруля во главе с БСК быстро ретировалась в сторону лесополосы, граничащей с Ангел-сити. Светлые, как и положено, отказались помочь в поимке, сославшись на Красную книгу, уникальную в своём роде говорящую обезьяну и садистские наклонности Карателей. Толпу быстро загнали в тяжи, и всё стало по-прежнему. Милые сердцу, елейные песни лекарей вдоль реки, тихое нытьё калек на ЦП, синее небо и розовый бантик Ранда … Идиллия.
Вот такая вот, абсолютно честная история. Старожилы говорили, что это вовсе и не обезьяна была, а переодетый Ламент, продавший талант «скрытому» недоброжелателю гвардейца. Было произведено тщательное дознание и всестороннее расследование, но, увы и ах, к большому неудовольствию верхушки Тёмной модерации, подтверждающих против Ламента фактов так и не нашли. После того случая был, конечно, большой переполох в верхах, даже крестопузым в Ангел-сити досталось, написали кучу циркуляров модераторам, да всё без толку. Ранд получил суточную молчанку за оскорбление редкого примата, над чем ещё долго потешалась свора мерзких троллей и паладины.

Music: Макса Фадеева